Е. В. Подарцев,к.ф.н., учитель литературы ГОУ гимназии №1592
Речевые характеристики героев повести Л. Н. Толстого «Детство».
Повесть Л.Н. Толстого «Детство» из трилогии «Детство», «Отрочество», «Юность» – первое завершенное и опубликованное произведение писателя, работа над которым была окончена к январю 1852 года. Каждое литературное произведение, верно отражающее свою эпоху, со временем приобретает значение исторического документа. Это касается и повести Толстого.
В «Детстве», как известно, очень много автобиографического. Большая часть содержания повести связана с изображением жизни и быта обитателей дворянской усадьбы, чьи образы во многом раскрываются через особенности их речи. В первых главах повести изображен один день из жизни типичной русской дворянской усадьбы глазами главного героя, десятилетнего Николеньки Иртеньева. Перед нами предстает история целой семьи, выраженная через воспоминания, описанные в тексте повести события, диалоги и внутренний монолог главного героя. В связи с этим особое значение приобретают речевые характеристики героев. Они сильно отличаются друг от друга в зависимости от возраста, национальной принадлежности, происхождения и социального положения того или иного персонажа.
Карл Иванович Мауер, учитель детей Иртеньевых (реальный прообраз - учитель Л. Н. Толстого немец Рессель), maman, отец, приказчик Яков, няня Наталья Савишна и юродивый Гриша, - это далеко не весь перечень встречающихся в повести лиц, но, как представляется, наиболее интересный для нашего анализа.
Повествование начинается с главы «Учитель Карл Иваныч». В первой главе его общение с детьми происходит исключительно на немецком языке. Николенька также отвечает ему на немецком: «Ach, lassen Sie, Карл Иваныч». Но при этом обращаем внимание, что все мысли Николеньки выражаются на русском языке: «Положим,- думал я,- я маленький, но зачем он тревожит меня? Отчего он не бьет мух около Володиной постели? вон их сколько! Нет,- Володя старше меня; а я меньше всех: оттого он меня и мучит…»
В первой главе мы встречаем также упоминание о приятельских отношениях Карла Иваныча и дядьки Николая, приставленного к детям, а в четвертой главе «Классы» Толстой дает диалог учителя и дядьки, который естественно происходит уже на русском языке. Учитель расстроен новостью о возможном отказе от его услуг. Дядька Николай испытывает несомненное уважение к немцу, пытаясь встать, когда тот входит к нему в комнату: «Должно быть, Николай хотел встать, потому что Карл Иваныч сказал: «Сиди, Николай! » – и вслед за этим затворил дверь». Николай понимает состояние своего приятеля, старается выслушать его, не перебивая, лишь единожды выражая свое отношение к детскому обучению: «Как же еще учиться, кажется, - сказал Николай, положив шило и протягивая обеими руками дратвы». Свою же истинную реакцию он выражает скорее невербальными способами, утвердительно кивая головой. Сомнение выражается иначе: «Николай поднял голову и посмотрел на Карла Иваныча так, будто желая удостовериться, действительно ли может он найти кусок хлеба, - но ничего не сказал». Речь же учителя при этом более похожа на монолог, подкрепленный риторическими вопросами. Он скорее желает выговориться перед дядькой. Приведем несколько примеров: «Сколько ни делай добра людям, как ни будь привязан, видно, благодарности нельзя ожидать, Николай? – говорил Карл Иваныч с чувством…
- Да, теперь я не нужен стал, меня и надо прогнать; а где обещания? где благодарность? Наталью Николаевну я уважаю и люблю, Николай, - сказал он, прикладывая руку к груди, - да что она?.. ее воля в этом доме все равно, что вот это, - при этом он с выразительным жестом кинул на пол обрезок кожи».
Мы ясно видим, что разговорным языком на бытовом уровне учитель владеет достаточно свободно, но этого нельзя сказать о его письменной речи. Явно бросается в глаза незнание грамматики и орфографии. В короткой записке отцу Николеньки прослеживается ряд несогласованных словосочетаний и ошибок в падежных окончаниях, чувствуется незнание родовых форм:
«Для детьей два удочка – 70 копек.
Цветной бумага, золотой коемочка, клестир и болван для коробочка, в подарках – 6 р. 55 к.
Книга и лук, подарка детьям – 8 р. 16 к.
Панталон Николаю – 4 рубли.
Обещаны Петром Алексантровичь из Москву в 18.. году золотые часы в 140 рублей.
Итого следует получить Карлу Мауеру кроме жалованию – 159 рублей 79 копек».
Также Карл Иваныч любил переписывать понравившиеся ему стихи, что следует из воспоминаний Николеньки, который хотел написать стихи своей бабушке. Перебирая бумаги учителя, он находит среди стихов на немецком языке одно стихотворение на русском, принадлежавшее перу немца:
« Г – же Петровской, 1828, 3 июни.
Помните близко,
Помните далеко,
Помните моего
Еще отнине и до всегда,
Помните еще до моего гроба,
Как верен я любить имею.
Карл Мауер».
Речь в этом стихотворении безусловно не может идти о какой бы то ни было рифме. Помимо этого совершенно явственно прослеживается влияние немецкого языка на построение фраз и порядок слов в них. Николенька берет это «произведение» за образец и позднее с удовольствием для себя отмечает, что его стихотворение, заканчивающееся словами «Стараться будем утешать// И любим, как родную мать» намного превосходит поэтический образец учителя.
Не менее интересна речевая характеристика Натальи Савишны. Это особый персонаж повести «Детство». Она является связующим звеном, объединяющим несколько поколений в семье Иртеньевых, олицетворяет живую историю дома, в ее речи постоянно звучит мотив воспоминаний. Подчас она ассоциативно связывает в своей речи людей с определенными вещами, напоминающими ей о них. О дедушке Николеньки няня вспоминает время от времени, вынимая из сундука куренье: «Это, батюшка, еще очаковское куренье. Когда ваш покойник дедушка – царство небесное – под турку ходили, так оттуда еще привезли. Вот уж последний кусочек остался, - прибавляла она со вздохом». Речь ее проста, понятна. Это разговор обычной деревенской женщины, прожившей жизнь в барской семье. Однажды, когда Николенька провинился, Наталья Савишна наказала его, доведя до слез, за испорченную скатерть, терла мокрым по лицу и при этом говорила: «Не пачкай скатертей, не пачкай скатертей!»
Это возмутило мальчика, он был уязвлен в самое сердце, стал безобразно себя вести и обиделся. Добрая душа Натальи Савишны не выдержала этого: «Полноте, мой батюшка, не плачьте… простите меня, дуру… я виновата… уж вы меня простите, мой голубчик… вот вам.
Она вынула из-под платка корнет, сделанный из красной бумаги, в котором были две карамельки и одна винная ягода. И дрожащей рукой подала его мне». В этих словах героини раскрываются ее чувства и, параллельно, ее социальное положение, характеризующееся униженной самооценкой и характерными для того времени обращениями «мой батюшка», «мой голубчик».
Истинную любовь Наталья Савишна испытывала к матери Николеньки. О последних минутах матушки героиня рассказывает с большой эмоциональной силой, на память цитируя слова матери. Она искренне жалеет мать, говорит о ней с большой любовью, повторяя определенные речевые конструкции. Ярко проявляется религиозность няни: «Когда вас увели, она еще долго металась, моя голубушка, точно вот здесь ее давило что-то; потом спустила головку с подушек и задремала, так тихо, спокойно, точно ангел небесный. Только я вышла посмотреть, что питье не несут, - прихожу, а уж она, моя сердечная, все вокруг себя раскидала и все манит к себе вашего папеньку … «Боже мой! Господи! Детей! детей!» … Потом она приподнялась, моя голубушка, сделала вот так ручки и вдруг заговорила, да таким голосом, что я и вспомнить не могу: «Матерь Божия, не оставь их!..»»
Наталья Савишна не страшилась и собственной смерти, просто, естественно попросила прощения у всех домашних, распорядилась насчет своих вещей. Скромная, уравновешенная, она ценила лишь одно качество в себе: «воровкой никогда не была и могу сказать, что барской ниткой не поживилась». Мы видим, насколько удачно речь дополняет и расширяет созданный Толстым образ.
Типичной для дворянской семьи является речь матери Николеньки Натальи Николаевны, в которой сказывается ее хорошее воспитание и образование. Она владеет, помимо русского языка, по крайней мере еще двумя – немецким и французским. С детьми и учителем Карлом Иванычем Наталья Николаевна предпочитает разговаривать по - немецки: «Ich danke, lieber Карл Иваныч, -и, продолжая говорить по – немецки, она спросила: - Хорошо ли спали дети?» С Мими она говорит на французском. В минуты особой нежности maman разговаривает с Николенькой по – русски: «Ты опять заснешь, Николенька, - говорит мне maman, - ты бы лучше шел на верх». Это же мы можем увидеть, когда речь заходит о юродивом Грише. Она просит отца не выпускать собак, чтобы они не причинили вреда юродивому, чувствуется ее уважение и любовь к этому человеку: «Вели, пожалуйста, запирать своих страшных собак, а то они чуть не закусали бедного Гришу, когда он проходил по двору. Они этак и на детей могут броситься».
Есть в повести и образчик эпистолярного стиля героини. Это предсмертное письмо, адресованное мужу, с рассказом о своем состоянии здоровья и просьбой привезти детей попрощаться. Письмо длинное, обстоятельно написанное на двух языках – русском и французском, содержит множество подробностей. Такие письма были типичны для дворянского круга. Дети и муж были достаточно долго разлучены с maman, она сообщала им в письме о ходе дел в имении, о гостях, советовалась и обсуждала с отцом деловые вопросы: «На другой день у меня был жар довольно сильный и приехал наш добрый, старый Иван Васильич… La belle Flamande, как ты называешь ее, гостит у меня уже вторую неделю… Теперь поговорим о серьезном: ты мне пишешь, что дела твои идут нехорошо эту зиму и что тебе необходимо будет взять хабаровские деньги». Речь матери, характеризующаяся владением несколькими языками и эпистолярной культурой содержит в то же время простые разговорные формы («Они этак и на детей могут броситься»), базируется на владении нормами русского литературного языка той эпохи и отражает уровень дворянской культуры.
Таким образом, мы видим, что речь героев, как устная, так и письменная, сильно отличается. Благодаря этому перед нами предстает правдивая картина реальной жизни дворянской усадьбы, донесенная до нас писателем, в том числе, через речевые характеристики персонажей. Толстой погружает нас в этот чудесный мир со своими законами и особенностями. Мы слышим немецкий и французский языки, простые от души сказанные слова Натальи Савишны, разговор дядьки и учителя, молитвы странника Гриши… Все это и мастерски созданные образы переносят нас на полтора века назад в детство Николеньки Иртеньева, о котором Толстой писал «Счастливая, счастливая, невозвратимая пора детства! Как не любить, не лелеять воспоминаний о ней? Воспоминания эти освежают, возвышают мою душу и служат для меня источником лучших наслаждений».
|
